Злата
Я полюбила ее сразу, еще по фотографии ВКонтакте – она улыбалась мне синими отцовскими глазами.
Злата… Когда-то я тоже так хотела назвать свою дочь, но родственники вдруг зашумели, бурно запротестовали: мол, нашла тоже имечко, выбери что попроще! И я сдалась. В итоге у нас растет Машка. Да что «растет», выросла уже – в университет поступает. …А он, значит, назвал. Именно он: Светка не знала, что это имя мы всерьез придумали для будущей дочери. Странно, что не знала, ведь она была тогда моей лучшей подругой.
Она нашла меня в сети месяц назад. Решила, что сроки давности уже вышли. И в самом деле – все зарубцевалось, можно рвать сердце заново... Светка жаловалась, что в детском саду платят копейки, что с Серегой они развелись уже лет десять как («вышла замуж за неудачника, с этого все и началось»), и до этого жили неважно, быт заедал, да и вообще…. И я вспоминала, с какой любовью мы с Димкой обустраивали свою комнатенку в коммуналке, как три месяца ели только квашеную капусту, чтобы сыграть студенческую свадьбу; как во всем себе отказывали, выплачивая ипотеку. С Машкой по очереди на больняках сидели, в командировки мотались. А сейчас все улеглось, устаканилось…
И тут Светка… Дочка, мол, в питерский университет поступила (надо же, дочери у нас, оказывается, ровесницы!). Просила приютить Злату на пару дней, пока не устроится в общежитие. Вообще-то мы с мужем не очень любим принимать на постой, но отказать ребенку моих одноклассников язык не повернулся.
И вот уже Злата на нашей кухне достает какие-то баночки с вареньями-компотами («Тетя Лена! Это от мамы!»). То защебечет, то замолчит смущенно, глазищи свои синие опустив. Но нет той неловкости, когда чужой человек в доме. Даже мой немногословный муж вдруг признался, что втайне всегда мечтал о двух дочерях. И Машка спрятала свое высокомерие, разговорилась с человеческой простотой. Обсуждают школу, ЕГЭ, проходные баллы. Вся жизнь впереди…
А у меня в их возрасте мир разлетелся вдребезги.
…Взрослая жизнь сразу же рванула с места в карьер – наутро после выпускного мы проснулись вместе. Самые счастливые на свете. И самые несчастные. Это только в нашей семье было возможно: у меня экзамены, выпускной, а родители на байдарках по притокам Амура сплавляются. Доверяли своей не в меру благоразумной дочери, не блюли.
– Не уезжай! Как я буду здесь без тебя?
Это был запрещенный прием. Я давно все решила. В нашем городе нет географического факультета, а изменять мечте я не хотела.
– Сереж, я не могу не ехать, ты же знаешь!
– Ну ты хотя бы вернешься?
– Не знаю. Вряд ли.
– Ну и скатертью дорога!
Вскочил, оделся и захлопнул за собой дверь. Это он для меня дверь в свою жизнь захлопнул. Навсегда.
По первому же моему звонку прибежала Светка, сопли мне вытирала, аптечку на всякий случай к себе унесла. Решили, что ехать мне надо по-любому, а если он мужик, то должен найти выход.
И выход нашелся: через два года я получила приглашение на свадьбу, подписанное «Светлана и Сергей». Красивое сочетание.
Я не поехала. И не простила. До сих пор.
Вот ведь как бывает: два года прозябания под закрытой дверью в ожидании мужского поступка закончились …мужским поступком. Все правильно, кто-то должен был разрешить ситуацию.
О, этот неожиданно полученный карт-бланш развязал мне руки! Я начала утолять долго подавляемую жажду жизни. Первым делом осчастливила сокурсника, терпеливо ухаживающего за мной эти два года. Не назло и не вопреки, как шептались посвященные. Только такая спокойная – без пресловутого разрыва аорты – любовь, думала я тогда, и должна приводить к алтарю. Выстроила на руинах новую жизнь. На руинах легко строить: воздушные замки не отвлекают. Только иногда мне снилось, что Маша – Серегина дочь. Но это очень иногда, два раза всего.
Злата по моей просьбе вспоминает адреса: там сначала снимали, там потом купили, потом разъехались туда-то и туда-то. И у меня в голове возникают нечеткие образы этих домов, старых, с облупившейся краской на фасадах… И я ужасаюсь: как может быть такое? Ведь я вроде только вчера уехала, но вот уже девочка, которой тогда еще и на свете не было, вспоминает как далекое прошлое свое детство, свои места в моем городе. Мне вдруг начинает казаться, что я чужую жизнь прожила, а моя осталась там, по одному из этих адресов. И ждет меня, непрожитая, законсервированная. И мальчик мой, любимый, любящий, ждет. И наша дочь…
И вот она уже стоит в дверях с чемоданом, а мне так хочется задержать ее, оставить у себя, заглядывать каждый день в родные глаза. Но имею ли я право? Да и Дима с Машкой не поймут…
В момент прощания у Златы звонит телефон:
– Да, папа! Все нормально! Я устроилась, сегодня переезжаю.
Злата протягивает мне трубку:
– Тетя Лена, это вас!
И голос, когда-то бесконечно дорогой, а сейчас едва узнаваемый, говорит вдруг шаблонные, заранее приготовленные слова:
– Здравствуй, Лена! Спасибо тебе за все!
Чужой голос. Чужая жизнь. И этот ребенок, вмиг ставший родным, – тоже чужой. И я уже давно не нищенка на руинах. И пульсирует в голове: не укради, ибо грех.
Отвечаю что-то такое же официально-шаблонное и даю отбой. Обнимаю Злату, приглашая заходить в любое время.
…Слава богу, никого нет дома! Бокал коньяка – до дна! Пачку мужниных крепких сигарет – в студию!!! Музыку – погромче, чтобы побежала вместе с коньяком по кровотоку, перехватила горло и вылилась наконец такими сладкими, вечно сдерживаемыми слезами.
Татьяна Смирнова
