22 Июля 2016
Народные истории о маршалах Победы
Существует два восприятия наших великих полководцев. Первое создано учителями, писателями, актерами, историками, скульпторами. Второе запечатлено родными, близкими, сослуживцами, помощниками по хозяйству наших героев. Например, в воспоминаниях Маргариты Александровны Румянцевой маршал Жуков выглядит несколько иначе, чем его проекция в кино и на телеэкране… Даже не «несколько», а совсем иначе, о чем свидетельствует искренняя оценка его бывшей домработницы последних телевизионных постановок о Георгии Константиновиче. Какими они были в повседневной жизни – Георгий Константинович Жуков, Александр Михайлович Василевский, Иван Степанович Конев, Леонид Александрович Говоров, Константин Константинович Рокоссовский, Родион Яковлевич Малиновский, Федор Иванович Толбухин, Кирилл Афанасьевич Мерецков? Какими они были на фронте? В тылу? В семье? На отдыхе? Мы уверены, что свидетели их повседневной жизни остались, о чем свидетельствует интервью Маргариты Румянцевой. Организаторы проекта «Народная книга» очень ждут достоверные и проверенные воспоминания о простой человеческой жизни маршалов от тех, кто лично был знаком с ними. Так же мы призываем организации, обладающими какой-либо информацией о таких людях, оказать нам помощь.
Внимание! Просим потенциальных авторов не забывать, что в наш высокотехнологичный век достоверность любой поступившей информации легко проверяется. Ждем ваши воспоминания и приглашаем познакомится с уникальным материалом, которым поделилась с нами Маргарита Александровна Румянцева.
Акция проходит в рамках проекта "Истории Бессмертного Полка"
Воспоминания Маргариты Александровны Румянцевой, жительницы города Дмитрова о 1955 - 1957 годах. Маргарита Александровна жила в квартире Георгия Константиновича Жукова в центре Москвы, работая домработницей.
Родственники, односельчане знали, что я была в прислугах у Жукова. Чужим людям я об этих двух годах своей жизни никогда не рассказывала.
Давали подписку о неразглашении?
- Нет. А чем было хвалиться? Прислуга - не адъютант маршала, не его секретарь. Помой, почисти, подай, убери... К тому же вскоре после моего возвращения из семьи Жукова в Дмитров против маршала начались гонения, и я тем более сочла за благо держать язык за зубами. Но всегда читала, собирала статьи и книги о Георгии Константиновиче, смотрела фильмы. Взялась за перо, посмотрев 1 мая по местному каналу передачу о четырежды Герое Советского Союза с участием сотрудницы библиотеки. Искренне говорили о нём все, чисто, с великим почтением. Как и должно. Ну, у меня вдруг всколыхнулись воспоминания о детстве, о том, какую школу жизнипрошла у Жуковых. Да и дети давно просят: кМам, напиши, наконец, как была домработницей у Жукова!»
Когда, как попали в дом Жукова?
Я родилась в деревне Сергейково Дмитровского района в 1941 году. После войны мы погорели. Мой отец - Александр Иванович Андрианов успел спасти большую библиотеку старинных книг. Продал их Дому отдыха - купил дом в деревне Шадрине В 50-е годы прошлого века работал счетоводом совхоза в деревне Жестылево. Растил нас, пятерых малолетних едоков. Жили трудно, досыта не ели. Весной даже выкапывали на совхозном поле мёрзлый картофель, мама пекла оладьи. Вкусными казались нам, полуголодным, только в клубни попадал песок, и он скрипел на зубах. В 1955-м, летом, за свежими продуктами приехали из Москвы какие-то высокие чины из Министерства обороны. В том числе и адъютант Жукова. Папа осмелился попросить его устроить меня и мою сестру Тамару -она на два года моложе меня -в прислуги к военачальникам. Адъютант тут же написал на бланке бухгалтерской отчётности адрес Жукова и Кожедуба, они жили в одном доме.
Вы, конечно, сразу выбрали маршала Победы Жукова?
Выбрала меня его жена. А как вышло? Отец повёз в Москву нас с Тамарой обеих. Подошли к первому подъезду дома на Арбате, консьержка сказала, что нас ждут. Мы поднялись на лифте, по-моему, на третий этаж. Хозяйка квартиры - дородная, волосы чёрные, с зачёсом - снисходительно посмотрела на меня, всплеснула руками: «Разве такое малое дитя сможет выбивать ковры? Девочке в куклы бы играть, а не в прислуги наниматься». Отец сразу вступился за нас: «Дочки работу любят, видели бы, как легко управляются на огороде, по хозяйству! Физически они не по годам крепкие». После этих слов гнев сменился на милость: хозяйка решила устроить мне экзамен - подала галифе мужа, велела почистить. Открыла дверь на балкон. Сначала я посмотрела на город, залюбовалась им. Потом взялась за дело. Очень старалась. Чистила, чистила. Потеряла счёт времени. Слышу, зовет меня экзамена-торша. «Надо делать всё быстро и хорошо. Берём тебя, детка, с испытательным сроком. Будешь учиться, впитывать всё нужное, как губка, - научишься».
А Тамару тогда отцу удалось устроить?
Да. Она пошла с отцом в соседний подъезд дома, к жене Кожедуба. Взяла мою сестру. Много лет жила в его семье, а потом перешла к Савицким. Растила будущую женщину-космонавта Светлану Савицкую.
Как вы обращались к супружеской чете?
Отец настаивал, чтобы по имени и отчеству. Георгий Константинович у меня получалось легко. А вот отчество его жены оказалось для меня непосильным. Попробовала несколько раз подряд - не выговорила. Тогда адъютант рассудил: «Зови просто: хозяин и хозяйка». Так и обращалась.
Действительно, отчество у жены Жукова не из легко произносимых - Диевна.
Уж не помню, какое. Давно это было - шутка сказать, 57 лет назад. Теперь пришёл черед поведать вам про испытательный срок. Всему меня, деревенскую девчонку, учила хозяйка. Стирать вручную или в четырёхугольной чудо-машине, кажется, немецкой, утюжить мужские сорочки, брюки, складывать военную одежду, мыть полы, встречать хозяина... Я ведь у них впервые увидела газовую плиту, телевизор, пылесос...
Длинный коридор квартиры был застлан алой ковровой дорожкой с каймой по краям. По обе стороны - шесть комнат. Гостиная, столовая, кухня, прачечная... В одной, самой маленькой, жила домработница, то есть я. Самым большим оказался кабинет. Меня поразило количество телефонов в нём. В первый же год моей службы их вдруг ещё прибавилось.
В феврале 1955-го Жукова назначили Министром обороны СССР, до того был заместителем, вот и прибавилось телефонных аппаратов.
Может, и так. Меня к телефонам не подпускали, их протирал только адъютант.
Как Жуков называл юную домработницу?
Маргариткой. Так и только так. Хозяйка показала, как надо встречать хозяина. Я должна была принять из его рук - летом китель, фуражку, зимой - снятую им самим шинель, серую папаху, кашне, перчатки - и повесить головной убор на ветвистые оленьи рога. Помню, как впервые, стоя на шкуре какого-то зверя, как мне говорили, убитого заядлым охотником Жуковым, дождалась его, хотела принять одежду, а он ласково так улыбнулся, сказал: «Ты такая маленькая росточком, Маргаритка, не дотянешься до рогов. Лучше уж я сам повешу».
Я уже сказала, что в послевоенные годы жила наша многодетная семья трудно, не до жиру - быть бы живу, потому и была я от земли на три вершка. На даровых харчах быстро пошла в рост. Как-то осенью хозяйка похвалила: «Молодец, Маргаритка, тянешься ввысь, как тополёк!»
Я старательно исполняла свои обязанности. Хозяева видели это и подсказывали, как и что делать, и поругивали порой незлобиво. Когда Жуков садился в столовой за стол, обычно в пижаме, должна была положить на грудь сильно накрахмаленную ослепительной белизны салфетку. Сначала у меня не получалось, он шутил: «Ох уж эта барская затея! А ты не робей от неудачи, помни: смелость города берёт».
Я делала генеральную уборку квартиры. Самым тяжёлым делом оказалась чистка многочисленных ковров редкой красоты. Мы с адъютантом везли их на берег Москвы-реки, зимой обсыпали снегом и мели вениками, пока очередная порция белого не оставалась такой же чистой. Случалось, при уборке квартиры я находила под кроватью в спальне хозяев золотые кольца, броши
Проверяли новую домработницу, как говорится, на вшивость?
Я так не думала. В доме было обилие русского и иностранного хрусталя. Красив - глаз не отвести. Протирать его для меня было одно удовольствие. Увы, он хрупкий, одно неверное движение - и выронила из рук. Однажды я разбила хрустальную корзину с фигурками. Пришли хозяева, а я сижу и реву. Узнав, из-за чего, хозяин начал успокаивать меня: «Разбила - это на счастье! Пускай, Маргаритка, это будет в твоей жизни самое большое горе! Пойдём чай пить».
Жукова мёдом не корми, адай почаёвничать. Однажды позвонил по телефону адъютант и велел к возвращению хозяев приготовить любимый напиток Георгия Константиновича. Я выбрала красивый китайский фарфоровый чайник с вязью иероглифов и ситечком на носике, давно стоявший праздно, и поставила на конфорку газовой плиты. Пришли они, сели в столовой, слышу басовитое: «Маргаритка, неси!» Стала я снимать «китайца», донышко-то и отвалилось. Видно, давно надкололось. Обомлела, стою - ни жива и не мертва. Почувствовав неладное, он пришёл на кухню. Думала, отругает, а он: «Значит, Маргаритка, кончен его век. Завари-ка пахучий индийский в нашем - из Вербилок. Этот русак надёжнее».
В просторной гостиной стоял телевизор. Они вечерами смотрели его. Сидели рядышком на диване с большущими округлыми подлокотниками. Если дверь была открыта, значит, можно и мне заходить. Когда уезжали в театр, хозяин каждый раз говорил мне: «Маргаритка, сегодня покажут и нас. Посмотри, потом скажешь, как мы выглядели. Ладно?» И ведь потом спрашивал, не забывал. У нас в деревне про счастливую пару обычно говорили: «Сидят, милуются, как голубки». Я и отвечала, сократив лишь одно слово: «Как голубки!» Он, довольный, улыбался, глаза блестели: «Как голубки!» Молодец, хорошо сказала». Хозяин часто уезжал в командировки. Когда возвращался, хозяйка вместе со мной встречала мужа. Он обнимал её, целовал. Привозил ящиками черешню или землянику.
Телесериал «Жуков» смотрели?
Жуков не похож на себя. Ни капли! Совсем другой человек на экране. Я смотрю на бюст перед библиотекой - сердце ёкает: «Он». Скульптор Пётр Герасимов уловил по фото, кадрам документальных фильмов естество человека и передал сходство в бронзе. Холодный металл, но от него исходит человеческое тепло. А от главного героя сериала веет стужей, смрадом. Не запомнила фамилию автора сценария, режиссёра. Есть у иных людишек патология - возвыситься над великим человеком, приземляя и унижая его. Ничто им не свято. Такой взгляд на великого полководца напомнил мне русскую народную поговорку: чистому человеку - всё чисто, а грязному...
У меня вот газета с интервью дочери маршала Победы Эры. Послушайте, какие вопросы справедливо задаёт: «Зачем этот фильм? С какой целью он сделан? Принизить значение личности отца? В фильме показали плохого человека. И это - не маршал Жуков»». Точно не маршал Жуков! Я помню его как доброго, великодушного, не придирчивого. И внимательного, заботливого. Время от времени мне давали выходные, и я ехала, нет, летела в Шадрино. Так он накануне спрашивал: «А гостинцев припасла?» И хоть корзинка была полным-полна, брал со стола конфеты, апельсины, мандарины, лимоны и виноград, укладывал в пакеты и подавал мне. А хозяйка всегда находила для моих многочисленных домочадцев в шифоньере платья. Насыпала в мешочек муку-вальцовку на блины. Собирала игрушки для моих меньших сестёр и братьев.
Есть у злобных людишек другая патология - изображать военачальников пьяницами. Я два года встречала на пороге квартиры Георгия Константиновича. Свидетельствуо: ни разу не видела его пьяным. И ещё: ни разу не слышала, чтобы он повысил на кого-то голос. Бывает, поругивал меня, но по-отцовски, брал не крепостью голосовых связок, а доводами рассудка. Терпеливо учил меня уму-разуму.
Вы и поваром были?
Что вы! Хозяйка сама любила добрить мужа борщами, котлетами, пельменями. Он, между прочим, предпочитал на обед приходить, благо, министерство рядом, домой. Я помогала хозяйке мыть, чистить, перебирать, резать... Продукты она заказывала.
Хозяйка научила меня, деревенскую, где на обеденном столе должна лежать ложка, где вилка и нож, где стоять фужер, как расставить тарелки. Наука на всю жизнь! Я впитывала всё доброе, право, как губка. Они меня научили и серьёзному, осмысленному подходу к жизни.
Долго длился испытательный срок?
Недолго! Я это поняла, когда мне вскоре установили зарплату - 200 рублей в месяц. Для 50-х годов это очень большие деньги. Касса Жуковых была на кухне, в серванте. Мне было сказано: «Захочешь что-нибудь купить - бери».
Мне было у них хорошо. Но к концу второго года я стала сильно тосковать по дому. Общалась ведь в Москве только с сестрой Тамарой. Мы уже невестились, нам хотелось бегать на танцы, завести поклонников. Я начала подумывать с возвращении в Шадрино. Жуков словно разгадал мои мысли и однажды прямо спросил «Что, Маргаритка, в тягот золотая клетка птичке, зелёная рощица манит?» Я призналась, что манит, да ещё как. Он посоветовал: «Не спеши, вот исполнится тебе 18 лет, пропишу в Москве, устрою секретарём». Но мне хотелось свободы, и я вскоре объявила об отъезде. Жуков уговаривал остаться... Потом отец устроил меня в Дмитрове на швейную фабрику, где проработала 40 лет. Когда я наводила порядок в гардеробе, всегда брала одно и тоже крепдешиновое, васильками платье хозяйки и подходила к зеркалу. Приложу к себе, красуюсь. Она, видно, приметила это и на прощание подарила мне. Рассказала: «Жора из каждой поездки привозит мне новое платье. Это вот и мне нравится, да ни разу не надевала: тесновато. Возьми на добрую память Мама укоротит, подошьёт -годится тебе». Я потом и на свадьбе красовалась в платы от рук маршала Жукова. Жаль ума не хватило сохранить столь дорогой подарок.
Уехали в Дмитров и больше не общались с Жуковыми?
Не пришлось. А Тамара с семьёй Кожедуба сроднилась поддерживала дружеские от ношения, часто ездила к ним вместе с мужем Юрой, детками. Иван Никитович любил гостинцы деревенские: малосольные огурчики с грядки, квашеную капусту и самогон-первач. В больнице лежал, звонят родные: «Тамара, просил передать, что снится ему кочан с ягодами клюквы сверху». Поехала, повезла. То то рад был!
Уехала я от Жуковых летом 1957-го, а в октябре его сняли.
Поделитесь этим материалом в социальных сетях